Сообщений в теме: 2214

[ZACHARY]

     Рюсэй медленно развязал пояс хаори и обнажил свой торс, демонстрируя полное отсутствие оружия, при этом поднимая руки в верх и обращается не только к Масакагэ, но и ко всем присутствующим воинам, повышая голос так, чтобы его слышали даже стражи у входа. Его тон яркий и уверенный.ю не мольба, а разоблачение Масакаге.
     - Нагао Масакагэ! Твои воины обыскали меня при входе, ты видишь, что я без оружия. Все видели, что у меня нет клинка, при выходе из замка и города, и при входе в твои владения. Я пришёл с даром и словами мира от нашего господина, Уэсуги Кэнсина! Ты обвиняешь меня без каких либо доказательств, лишь словами, и называешь свое обвинение волей князя? Воля князя в этом золоте и в моих словах! - сказал мужчина опуская руки и подходя к столу, открывая ящик и показывая всем золото.
     - А твоя воля, убить безоружного посланника, который склонил голову? Ты хочешь чести? Убийство того, кто не может ответить ударом, это не честь самурая! Это месть труса, который боится даже намёка на неповиновение! Если моя смерть здесь, сегодня, укрепит твою власть, так будь по-твоему. Но каждый в этом замке, каждый в Этиго будет знать, что Нагао Масакагэ поднял руку не на воина, а на гонца. И поднял только потому, что тот осмелился сказать правду! Ты не укрепляешь свою честь. Ты хоронишь её вместе со мной на этом полу - Рюсэй берет слиток золота и показывает его перед всеми, выставляя руку с металлом перед собой. его голос становился все более тихим и спокойным Он еще не сдается, и этот кусок метала в его руках может выбить клинок противника и вооружить Рюсэя, на короткий бой, а может это и не нужно, может все же в смерти решение...

[Specter]

ZACHARY  Самурай D

 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

После пару слов, пару войнов не дрогнули но скорее удивились

Масакагэ с более скрипом в голосе ответил
 

 ♡♡♡ Нагао Масакагэ

Что? Как войн мог прийти без своего меча..? Почему ? Но это...

Затем прибегает слуга и неспешно поклоняясь сообщает что Акамасу-доно прибыл дабы разрешить проблему что было спроецированно
 

 ♡♡♡ Нагао Масакагэ

?! Почему не сообщили? Хмм

Он встал и приказал остальным пойти за ним, оставив только самурая что был крайним. Они с Рюсэном молча слушали как течёт вода

[ZACHARY]

     Воздух в беседке, только что разогретый гневом и обличением, внезапно застыл. Появление слуги с сообщением о прибытии Амакасы было подобно удару гонга, останавливающему поединок. Резкий уход Масакагэ и его людей, оставивший Рюсэя наедине с молчаливым самураем, создал новую, ещё более напряжённую реальность.
     Рюсэй стоял, всё ещё сжимая в руке холодный слиток золота. Его разум, секунду назад настроенный на смертельный исход, теперь лихорадочно анализировал сдвиг в расстановке сил. 
     - Амакаса здесь… Это спасение или новая ловушка? Масакагэ ушёл не потому, что испугался моих слов. Он испугался свидетеля, которого не может контролировать. Его власть здесь не абсолютна. А этот… его взгляд скользнул по оставшемуся самураю, почему он остался? Стражник? Наблюдатель? Или… - Рюсэй медленно, не делая резких движений, опустил слиток обратно в ящик, но не отпустил его. Демонстрация была окончена. Теперь начиналась тихая игра. Шум воды в саду, до этого незаметный, теперь звучал оглушительно громко.
     - Странная перемена. Словно буря внезапно утихла, оставив после себя лишь звенящую тишину. Интересно, чью волю она теперь исполнит? - прямых вопросов задано не было, но он прощупывал почву, бросая в тишину намёк, который мог бы быть истолкован двояко, как размышление вслух, так и как попытка завязать контакт. Всё его существо было настороже, готовое оценить малейшую реакцию незнакомца, изменение дыхания, шаг, скрип доспехов. От этого теперь зависело всё. Амакаса был переменной, а этот молчаливый воин, ключом к пониманию того, в какую именно игру он теперь вступил. Его рука выглядела расслабленной, но готовая в мгновение атаковать слитком золота, оно стало не как символ, а как увесистое оружие ближнего боя.

[Specter]

ZACHARY  Самурай D

 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Самурай что стоял был тихим и непознанным, одет хорошо, аккуратен, каких то явных примет нет, кроме как те что до этого были, стоял он скрестив руки. Ждал

Пока что не кто не возвращался, Рюсэну пока что ничего не оставалось как ждать

 

Минута, пять, затем пятнадцать, приходит слуга из замка и сообщает Рюсэну что тот может уходить. встреча Амакасу с Масакагэ прошла, и его хозяйн ждет его снаружи, да, это были именно такие слова, войн что стоял в углу ничего даже не сказал и просто пронаблюдал за каждым шагом Рюсэна

Так что, он уходит?

[ZACHARY]

     Минуты тянулись, каждая, как час. Шум воды в саду, шелест бамбука, всё звучало оглушительно громко, подчёркивая звенящую тишину между ними. Рюсэй не шевелился, его дыхание было ровным, но ум работал с лихорадочной скоростью, перебирая возможности.
     " Амакаса здесь. Но..." И вот шаги. Не тяжёлая поступь воинов, а лёгкая, почтительная поступь слуги. Посланник склонился в почтительном поклоне, его слова прозвучали чётко и просто, как удар колокола, возвещающий о изменении обстановки.
     Разрешение было дано. Оно было сухим, лишённым каких-либо объяснений, лишь констатация факта. Воля Амакасы, пересилившая волю Масакагэ. Рюсэй не проявил ни облегчения, ни торжества. Его лицо оставалось каменной маской. Он медленно, с той же церемониальной точностью, что и прежде, опустил слиток в ящик и закрыл крышку с тихим, но отчётливым щелчком. Этот звук поставил точку в одном акте драмы. После чего повернулся к выходу не выпуская из вида самуаря. 
      У двери он на мгновение остановился и совершил безупречный, короткий поклон в сторону молчаливого самурая. Это был не жест благодарности, а ритуальное признание, что их роли здесь окончены. И они оба исполнили свой долг. Самурай не ответил на поклон, не изменил позы. Лишь его взгляд, холодный и оценивающий, проводил Рюсэя.
     Теперь его ждал Амакаса Кагэмоти, человек, чьё решение определит, будущее Рюсэя.

[Specter]

ZACHARY  Самурай D

 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Рюсэн выступает из гостевого домика, идет ко двору замка и затем движется к воротам замка, когда он вышел он встретил Амакасу со своей кавалерией, Рюсэн поклонился и затем Амакасу заговорил сидя на коне

  Амакасу Кагэмоти

Я чуточку опоздал, князь сказал прийти позднее, вроде как Масакагэ принял дар так ведь? Все прошло успешно?

под покровом снега, стоя у моста за воротами, как будто отлегло на душе, в этот момент Рюсэн казалось бы даже не слышал вопроса хозяина, просто молча поклонившись застыл

[ZACHARY]

     Мгновенная, ледяная ясность пронзила Рюсэя. Вопрос Амакасы, заданный с искренней, ничем не притворной простотой, был подобен удару колокола, отзвук которого разносился по всем закоулкам его души. "Он не знает. Кэнсин не сказал ему об истинном приказе. Он думает, что это была лишь миссия с дарами и извинениями" это открытие было шоком. Вся смертельная игра в беседке с Масакагэ, вся готовность к самопожертвованию, всё это происходило в тени, невидимое для человека, от которого теперь зависела его судьба. Амакаса смотрел на него не как на исполнителя смертельного задания, а как на гонца, вернувшегося с дипломатической миссии.
     Молчание Рюсэя затянулось на секунду дольше допустимого. Снег тихо падал на его плечи, а в ушах стоял гул собственной крови. Он поднял голову, встречая взгляд Амакасы. Его собственное лицо было бесстрастным, но внутри всё кричало.
     - Нагао-сама принял дар. Переговоры были… завершены - Он выбирал каждое слово с точностью ювелира. Это была не ложь, а страшная полуправда, скрывающая бездну, он не хотел врать и терять доверие между ними. Мужчина сделал паузу, давая этим словам осесть, и добавил, уже твёрже, с намёком на нечто большее.
     - Однако ситуация потребовала… непредвиденных действий. Мне потребуется лично доложить Уэсуги-доно о всех деталях. Произошедшее выходит за рамки простой доставки дара - сказал он спокойным тоном, хотя его сердце и нутро уже почти сдались...
     "Среди нас есть предатель, и мне нужно дать знать это Кенсину, просто так узнать точный приказ Масакаге не мог" думал Рюсэй.

[Specter]

ZACHARY  Самурай D

 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

  Амакасу Кагэмоти

Что? Тогда нам нужно вернуться в замок! Он точно захочет узнать все, садись на ту лошадь

Наступал вечер, застывшая в жилах кровь все еще не нагрелась, некий страх все еще витал в сердце Рюсэна

взлет темного демона

[ZACHARY]

     Вернувшись в дом подле замка Касугаяма, Рюсэй не позволил себе ни мгновения слабости. Каждое движение было частью очистительного ритуала. Он сбросил дорожное кимоно, пропахшее дымом страха и чужими угрозами, и облачился в чистое, тёмно-синее хаори, парадное одеяние воина, идущего на суд. Затем, с почти церемониальной медлительностью, он опоясался своим служебным мечом. Холодная сталь катаны и вакидзаси у бедра была не просто оружием, это было восстановление его достоинства, возвращение статуса самурая после унизительной роли безоружной пешки. Каждый щелчок застёжки на ножнах отдавался в тишине комнаты, словно отсчитывая последние секунды перед главной битвой его жизни.
     Рюсэй направился к покоям Кэнсина с выпрямленной спиной, его шаги отмеряли по каменным плитам коридоров без суеты, но с неумолимой решимостью. Страх не исчез, он был приглушён, превращён в горючее для ясности ума. Он нёс с собой не просто отчёт о неудавшемся убийстве; он нёс в себе знание о трещине, расколовшей самое сердце клана Уэсуги. И теперь он должен был положить это знание к ногам своего господина, глядя в те самые глаза, что приказали ему умереть. Двери в Тэнсю сомкнулись за его спиной, и начался последний, самый страшный диалог.

[Specter]

ZACHARY  Самурай D

 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Рюсэн уже двигался к Тэнсю как ему сказали что князь в другом комнате, в храме, молится, у него было так же спец место где он мог в замке помолиться но он так же предпочитал уединиться в храме.

Рюсэн туда и отправился, под звуком песни монаха и удара барабана, Рюсэн видел как фигура в белом сидя на татами при молитве тихо сжигал письмо, храм был тёмным, уличный свет огня пропал, было ночь. Свечи тут не яркие, один только факел светил ярко

 

Рюсэн склоняется под взором князя

 

Таинство

 

Кэнсин Уесуги

Рюсэн, ты тут... садись

[ZACHARY]

     Своды храма, погружённые в полумрак, поглотили звук его шагов. Воздух был густым от запаха сандалового дерева и старой бумаги. Ритмичный бой барабана и монотонное песнопение монаха создавали ощущение иного мира, где время текло иначе. И в центре этого мира, освещённая дрожащим светом единственного факела, сидела неподвижная фигура в белом, господин Кэнсин. Он не молился. Он совершал иной ритуал: тонкий лист бумаги с каллиграфическими письменами тлел у него в пальцах, отбрасывая мимолётные тени на его невозмутимое лицо. Это было не очищение, а уничтожение. Свидетельства? Приказа? Признания?
     Рюсэй, нарушив священную тишину, остановился на пороге. Он не смел войти без приглашения. Медленно, с той же торжественной точностью, что и при облачении в хаори, он склонился в низком, почтительном поклоне, касаясь лбом прохладного деревянного пола. Он замер в этой позе, демонстрируя полное подчинение, но его дух был напряжён до предела. Он был уже не просителем, а вестником, принёсшим в святилище тревожную весть из мира крови и стали. Тишина после его поклона стала ещё глубже, нарушаемая лишь треском сгорающего письма и собственным громким стуком сердца в его ушах. Он ждал. Первого слова, взгляда, знака, что бы ни последовало, это определило бы всё.
     А после приглашения занял свое место, но все еще в почтении. 

[Specter]

ZACHARY  Самурай D

 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Кэнсин все так же сидел, в спокойной позе

Кэнсин Уесуги

Значиться он получил золото, и так же он услышал то что должен был услышать, во многом это было ожидаемо. Ты действовал не спешно, это хорошо

Пепел от бумаги он высыпал в пламя костра

Кэнсин Уесуги

Остается только ждать

Кэнсин не был многословен, не рассказывал много монологов, а краткими словами разъяснял Рюсэну, в голове Рюсэна прояснились кой какие картины и видения

Во время разговора и принятие решение об убийстве ценной своей жизни, цель Масакагэ

За князем и Рюсэном следили, этот человек следил какой то время за Рюсэном



Тот доложил все Масакагэ, Масакагэ долго не думаю подготовил план устранение убийцы в виде Рюсэна! но Убить Рюсэна напрямую было бы опасно для клана, так он решил сделать так что Рюсэн примет на себя честь умереть за свой позорный поступок, кто то может и поверил бы в это...

Кэнсин знает человека что передал все Масакагэ, теперь время пришло для этих обоих

Кэнсин Уесуги

Теперь они в наших сетях, только время тщательное планирование покажет нам все через этот огонь, ты сделал что должен был

[Specter]

 

Когда то ночью, в зимней стуже в замке Тосио Масакагэ разогревал кровь с помощью сакэ, он был слегка взволнован что все Рюсэна отпустили, он наговорил всякого вот и пил. Как будто плохая уара Рюсэна перешла к нему, когда то Такаюки был пьяницей, говоря с кем поведешься от того наберешься

Пил он как не странно не один, с каким то человеком в тени, комната мрачная до неузнаваемости, вокруг тишина. Возможно только голоса, нет.. голос. Голос Усами?
 

 Нагао Масакагэ

Что? Усами? Я стать князем? ДАймё? Хе хе.. как? Когда он все раскажет.. Ты куда ? А что там у балкона?

Масакагэ вышел подышать свежим воздухом, ветер сильный был а снег не почистили, как то взглянул он на темрь, там внизу то лёд под полночь уже у пруда, стоящий рядом личность просто смотрел на Масакагэ, это не был призрак...или
 

 Нагао Масакагэ

 

Я.. не должен был это делать.. а как же моя жена..? А мой сын? Ик.. Ик.. я..я их не брошу.. не.. стой а ты? Ты бросишь меня?

В тот день слуги не видели Масакагэ в его покоях, человек что был с исчез



Если он и был?

[ZACHARY]

     Слова Кэнсина падали во тьму храма, как капли, размывающие почву под ногами Рюсэя. Каждая фраза была не упрёком, а холодным, безличным отчётом о многоходовой операции, в которой он был всего лишь одним из элементов. "Ты действовал не спешно, это хорошо". Не "ты выжил", не "ты проявил мужество", а "ты соответствовал тактической необходимости"
     Внутри Рюсэя что-то рухнуло. Не вера в господина, она уже была надтреснута. Рухнула его собственная, выстраданная картина мира. Тот горький клубок обид, страха и готовности к самопожертвованию, что он нёс в себе, оказался… никому не нужным. Его мучения, его готовность умереть за долг, всё это было просчитано и вписано в план, о котором он не знал. Он не был пешкой, которую хотели принести в жертву. Он был… инструментом. И Кэнсин просто констатировал, что инструмент сработал исправно.
     Разочарование было не в Кэнсине. Оно было в самом себе. Горькое, унизительное осознание собственной наивности. Он строил в своей душе целую трагедию предательства и долга, а его господин в это время двигал фигурами на гораздо более глобальной доске. Чувство собственной значимости, которое он лелеял даже в готовности к смерти, рассыпалось в прах.
     Он поднял взгляд на Кэнсина. В его глазах не было ни благодарности, ни обиды. Лишь пустота человека, увидевшего за кулисами магического представления простые верёвки и рычаги. Его голос, когда он наконец заговорил, был тихим и лишённым каких-либо эмоций, ровным отзвуком голоса самого Кэнсина.
     "Ваша воля… была исполнена. Я рад, что мои действия… соответствовали вашему замыслу"  В этот момент Токатори Рюсэй, идеалист, веривший в путь самурая как в служение справедливости, окончательно умер. На его месте остался холодный, уставший человек, который понял, что настоящая война ведётся не мечами, а чужими жизнями и чужими иллюзиями.

[Specter]

ZACHARY  Самурай D

 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Кэнсин Уесуги

Воля Усами исполнена, его смерть было частью этой воли, которую вы вместе прошли

-На диву лет я смотрю
в тени я своего врага ищу
но только среди врагов я вижу друзей своих-

 

Сказал Кэнсин в виде стиха

Кэнсин Уесуги

Ты можешь идти Рюсэн, запомни тому что научился сейчас,

"Последнее задание\воля стратега" ВЫПОЛНЕНО

+ 5 стратегий
 

[ZACHARY]

     Стих Кэнсина прозвучал в тишине храма, как удар колокола, отливающий расплавленный металл пережитого в новую, твёрдую форму. "В тени я своего врага ищу, но только среди врагов я вижу друзей своих" Эти слова не были утешением. Они были ключом, последним поворотом, который вскрыл всю глубину замысла. Воля Усами исполнена. Значит, его гибель не была предательством — она была жертвой, сознательно принесённой на алтарь общей цели. И Рюсэй, сам того не ведая, стал соучастником этого жертвоприношения.
     Всё встало на свои места. Рухнувшая картина мира не рассыпалась в прах, она пересобралось, обретая новую, жутковатую и ясную логику. Его страдания, его готовность к смерти, всё это возможно не было напрасным. Возможно, это даже было учтено. Он был не слепым орудием, а соавтором воли стратега, чью роль он даже не понимал. Но, Рюсэй не мог принять это до конца. Фраза Кэнсина "Последнее задание исполнено" прозвучала не как конец, а как посвящение. Рюсэй больше не был учеником. Он прошёл инициацию, заплатив за знание своей наивностью.Его разум, отныне лишённый иллюзий, стал острее.
     Он поднялся. Его поклон не был прежним, исполненным слепой преданности. Это был поклон равного, не по статусу, а по пониманию. Безмолвный поклон человека, который больше не верит в слова, но признаёт тяжесть свершившегося. 
      Покинув храм, Рюсэй не пошёл в казармы. Он шагал прочь от замка, в сторону тёмных лесистых склонов, как лунатик, движимый глубинным инстинктом. Ночь была его союзницей. При свете холодной луны, освещавшей снежную целину, он отыскал старый кедр по приметам. Работая заступом с молчаливой яростью, он выкопал свой сундук. Земля отдала его с неохотным вздохом. Вернувшись в свою убогую комнатушку, он зажёг одну свечу. Сел на циновку, поставив сундук перед собой. Не открыл его сразу, а сидел в полной тишине, слушая, как его собственное дыхание выравнивается. Запах влажной земли и старого дерева смешивался с запахом его пота. Он бережно достал все из сундука, вычистил все вещи включая сундук и большую часть вещей сложил обратно. Оставил лишь Тенсирю в своих руках...
      Мысли не отпускали его просто так. 

[Specter]

ZACHARY  Самурай D

 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

 

Ранее утро, Рюсэн проснувшись, сразу схватился за журнал, там описано задания которые он записывал. В каждом клане руководители или писцы вели журнал для клана, в нем могло вносить не только экономические данные но и история клана, ее руководство чести или еще что то важное. Рюсэну нужно было вот что:

В Каи он должен был украсть оружие
Так же он должен закончить патруль
Скоро будет турнир мастеров кендзюцу, говорят придут весомые люди
совет вскоре начнется
так же в додзё в провинции Ямато ожидают нового сенсея
 

 

 

Он читал журнал попивая чай, проверяя если он что то упустил

[ZACHARY]

     Первые лучи солнца ещё не коснулись земли, когда Рюсэй открыл глаза. Внутри не было ни смятения, ни терзаний, а лишь густой осадок от пережитого и решимость не дать ему отравить настоящее. Вчерашние мучительные раздумья о будущем, о долге, о своей роли, о действиях кенсина и его отношения к Рюсэю, были отсечены одним решением - отложить и двигаться вперед, так как время должно дать нужные ответы. Высший смысл был туманом, но ближайшие задачи, ясны и осязаемы. Дисциплина стала его щитом от хаоса мыслей.
     Его утро началось не с чая, а с молчаливой тренировки в саду. Каждое движение с боккэном было отточено, лишено ярости или отчаяния, лишь чистая, безэмоциональная форма. Он не сражался с демонами, он приводил в порядок своё тело, заставляя мышцы запомнить ритм, а ум очиститься в физическом усилии. Затем последовала медитация. Сидя в холодной комнате, он не искал просветления, а просто наблюдал за дыханием, возвращая разум в состояние пустоты, готовой принять предстоящий день.
     И лишь после этого начался ритуал чаепития. Он проводил его для себя одного, с той же тщательностью, как если бы перед ним сидел даймё. Прогревание чаши, медленное взбивание порошка, каждое действие было якорем, возвращавшим его в "здесь и сейчас". Глоток горького, терпкого чая стал границей, за которой оставались вчерашние бури.
     Настало время завершить патрулирование с группой. Он пошел, выбрал тех же бойцов, что и последний раз на время доставки груза, после чего тем же составом отправился дальше по маршруту патруля.
 

[Specter]

ZACHARY  Самурай D

 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

 

След пункт назначение это восточная дорога, напрямую в логово пиратов, заходить туда или нет было на воли Рюсэна. Подготовив людей, собрав пятерых войнов и снарядив их оружием по стандарту как в прошлый раз,

 

Рюсэн вышел из замка и маршем двигался к месту положения. К выходу из поселения и напрямую по дороге, отряд начал подыматься верх по дороге к холму пока не встретила крестьян что стояли возле разбитой повозки. Когда их спросили что тут случилось они сказали что точно не знают, либо дикие звери настолько стали храбрыми что напали на повозку, либо тут орудуют бандиты, тот кто вёз тележку был утащен куда то в чаши горных вершин, следы крови конечно теряются среди снега

[ZACHARY]

     Рюсэй жестом остановил отряд, его взгляд скользнул по разбитой повозке, рассыпанному грузу и испуганным лицам крестьян. Он старался максимально абстрагироваться от эмоциональной части этого события и больше сосредоточился на фактах и изучении места события.
     Он не спешил бросаться на помощь. Его задачей было патрулирование, а не преследование. Но оставить угрозу в тылу было бы глупо. Он принял решение, изучив место и внимательно осмотрев повреждения и местные следы, хотел максимально понять суть проблемы и выявить кто же тут действительно создает проблему. Человек или зверь, нужен самурай или охотник. Его цель была не в геройской победе, а в обеспечении безопасности дороги. Каждое его действие было взвешенным ходом, а не порывом.
     Если обнаружиться, что это действия человека, то Рюсэй со своими людьми, попробует выследить и уничтожить врага. Благодаря тактическим записям Усами - доно, он смог многое переосмыслить и значительно улучшить свои познания в сфере разведки и поиска целей.