Сообщений в теме: 2238

[ZACHARY]

     Такаюки стоял неподвижно, как камень в бурном потоке. Его взгляд, острый и тяжелый, переходил от побледневшего крикуна к ехидной улыбке девчонки, потом скользил по возбуждённым лицам толпы, к дальним холмам, где могло таиться пиратское логово. Смех девочки и крики крестьян бились, как волны о скалы Эчиго, но внутри него царила тишина рефлексии. Он знал цену истерии и знал цену наглой лжи. Дочь пирата. Это меняло всё. Наказать её, значит поджечь фитиль мести. Поверить крестьянам, стать орудием в чужой игре.
     - Тихо - он подошел к девушке, и крестьяне невольно ослабили хватку. Его глаза, тёмные и бездонные, встретились с её насмешливым взором. Одна рука все еще лежала на рукоятке клинка, а другая достала веревку. Он будто бы и не слышал её или толпу.
     - Самосуда не будет, я не имею власти решать, жить человеку или умереть, по прихоти разъяренной толпы. Я могу задержать и доставить потенциального преступника к ближайшему судебному исполнителю. А если убить ее на месте, то вашу деревню уничтожат пираты, если она дочь местного, и одного бойца вроде меня будет не достаточно. - мужчина осмотрел толпу в поисках реакции, но не затягивал с продолжением речи. 
     - Если у вас есть доказательства или свидетельства, то после того, как я доставлю ей к судье, вы обязаны в двух дневный срок прибыть и дать свои свидетельствования и предъявить доказательства. Если этого не будет сделано, вы будите считаться клеветниками, девушку отпустят и займутся вами как преступниками - с последними словами мужчина демонстративно подготовил веревку. 
     - И так я спрашиваю еще раз, вы уверены, что она вас отравила? И у вас есть доказательства, вы готовы свидетельствовать, если нет, то пусть идет прочь, если да, я беру ее под стражу - с последними словами мужчина крепко взялся за рукоять клинка. 

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

-Да что же это такое?!-

Прокричали в толпе

-Если ты нам не веришь, то иди и проверь еду что мы сегодня ели-

-да! ее есть нельзя, сами гляньте-

а девушка шепнула Такаюки позади

-Вы смелый и сильный войн, что вам стоит наказать этих крестьян? Они как стая псов что только и лают, хи хи-

Видимо местная власть сюда редко заходит

[ZACHARY]

     Такаюки не дрогнул от шепота девушки. Её слова, сладкие и острые, как отравленное лезвие, лишь укрепили холод в его душе.
     "Наказать толпу по прихоти?" такаюки еле заметно усмехнулся. Это был путь Горо, путь хаоса, который он хотел искоренить. Его пальцы, лежавшие на рукояти клинка, не сжались в гневе, а лишь чуть выпрямились, жест неприятия, почти невидимый, но ощутимый, как сдвиг камня перед лавиной.
     Мужчина при помощи нескольких крестьян связал девушку. Часть веревки на шее, часть держали руки за спиной, а часть на ногах, так, что бы она могла идти мелкими шагами. Это должно было успокоить толпу и дать понять, что сейчас при стеснении, она не опасна. Так же мужчина попросил местных женщин обыскать девушку, на наличие ядов, оружия или других предметов. 
     - Проверить еду? Разумно - голос прозвучал ровно, перекрывая ропот. Он кивнул в сторону указавших крестьян.
     Такаюки повернулся к девушке, его взгляд, темная глубина, лишенная гнева, но и без капли снисхождения.
     - А ты, дитя бухты, замолчи. Твои иглы, слабое оружие против тишины фактов - он шагнул так близко, что тень его фигуры накрыла её, как клетка.
     - Мы идем смотреть на эту рыбу. Ты, рядом. Один ложный шаг, одно ядовитое слово, и веревка станет еще туже -  движение вперед, решительное и неспешное, было приказом, понятным без слов. Он шел не судить поспешно, а узнать, отсекая шелуху лжи методично, как точильщик клинка.
    Долг его был ясен: найти зерно истины в этом хаосе, даже если оно окажется горьким, как морская соль.Мужчина внимательно планировал осматривать еду и понять в чем причина и проблема. 

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

И вот он идет проверять продукты, осмотрев рыбу вроде как не замечаешь ничего необычного, выловлена сегодня утром, из него готовили что то. Решил Такаюки глянуть трапезную во дворе деревушки а так же кухню, у кухни сидела старуха что чистила посуду. При встрече с Такаюки она прокричала

-Я не травила тут не кого, я тут просто мою посуду-

Ну вроде это так, моет себе тут и моет, и вот решил Такаюки посуду проверить, пнул одну из мисок и видит похлёбку вылитую, в миске цветок пурпурный, он нагнулся проверить. Да это цветок, пахнет очень сладко, но Такаюки не разбирался в травах и сказать ничего не мог.

Девушка просто отвела взгляд прочь от Такаюки. С ее лица не сходил злой взгляд, напряженность.

[ZACHARY]

     Такаюки замер над пролитой похлебкой. Пурпурный цветок, утонувший в мутной жиже, источал приторную сладость, запах обманчивый, как улыбка девчонки. Его глаза медленно, поднялись к старухе. Та слишком старательно скребла уже чистую миску, ее суетливость кричала громче слов толпы. Он не знал трав, но знал людей, страх этой женщины был иным, не праведным гневом обманутого, а холодком вины. По крайней мере так чувствовал мужчина. 

     Не говоря ни слова, Такаюки аккуратно извлек цветок кончиком извлеченного из ножен клинка, словно поднимал правду из грязи. Он поднес его к клетке с тощей воробьишкой, висевшей у входа в кухню. Птица, дрожа, клюнула лепесток. Наблюдал мужчина не за миской, а за старухой, видя, как та побледнела, будто краска сбежала с ее морщин вместе с напускной бодростью. Воробушек дернулся, замер.

     - Не посуду ты отмывала, бабка -  голос Такаюки прозвучал тихо, как шелест увядающего листа. Он повернулся к девчонке, все еще связанной. Его пальцы сжали рукоять крепче. 
     - Скажи мне, почему ты осталась тут мыть посуду, когда все судят девушку? - серьезно и строго спросил мужчина, но не дал сразу ответить и продолжил.
     - Ты с ней в сговоре или же при приготовлении пищи, ошиблась и положила ядовитый цветок, что приобрела из рук этой девицы? - спросил он еще более напористо.

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Бабка как взвыла, как кинула посуду и начинает рыдать

-Шо ж мне за наказание такое?! Не ходят ноги у мне, совсем хворая я а еще этот верзила обвиняет старуху. ОХ.. ох.. лучше бы я умерла- 

Стучит по земле

-Ой... ой.. что то прихватило.. что же ты внучок так на бабку то? Нет совести у тебя-

Старуха схватила Такаюки за колено

-Я ж не пришла малец.. ибо не могу ходить, дурачок-

Жители что то бухтели сзади Такаюки.

-Ай ай, кого нам послали боги, что жа беда на нас?-

Девушка улыбнулась и тихо сказала

-они все такие жалкие тут-

[ZACHARY]

     Такаюки стоял неподвижно, как сосна на утесе, когда старуха вцепилась в его колено. Ее рыдания и стук кулаков о землю не дрогнули его спокойствия. Он видел в ее глазах не боль, а липкий страх, что вот-вот сорвется в пропасть. Ее слова о немощи были слишком громкими, как маскировка, настоящая слабость шепчет, как тот старец, которого встретил Такаюки вместе с Горо, он не был громогласным. двигался медленно и при на вид не имел сил на громкость и суету. 

     - Твои ноги не ходили на суд, бабка -  его голос прозвучал низко и четко, перекрывая ее причитания
     - Но сбежали сюда мыть посуду, в которую упал цветок смерти -  мужчина не оттолкнул ее грубо, но медленно высвободил ногу, его взгляд упал на бездыханного воробья, а потом на злобно усмехающуюся девчонку.
     "Жалкие" прошелестел ее шепот.
     "Старуха - лишь пешка. Страх перед пиратами, гнев на "дочь бухты"... Кто-то умело направил эту ненависть, подбросив яд и подсказку" подумал мужчина и нагнулся, аккуратно завернул отравленный цветок в кусок чистой ткани из сумки.

     - Прекрати кричать старуха, ты боишься и это ясно, я задал вопрос и жду ответа, а не оскорбления чести служащего армии господина, на чьей земле ты живешь - сказал он строго. 
     - Почему ты пришла мыть посуду? Неужели не знаешь, что нельзя трогать ничего из еды, когда её отравили, что бы понять причину. Твои действия сродни злодею, а твои  малодушные мольбы и оскорбления пытающиеся скрыть что-то, лишь усиливают подозрения. Скажи как есть, будь честна, а не веди себя как преступник, коим кличут эту девицу - строго, уверенно и даже хладнокровно сказал мужчина, он держал в руках обнаженный клинок, тот поблескивал от очага. 

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Бабка от страха уползла в угол

-какой ужас! НУ и молодежь пошла, ААА НЕ УБИВАЙ!!-

Тут подбежал мальчишка и огородил бабку от Такаюки, в его глазах слёзы

 

-баба сан..я...я не позволю навредить тебе-

А такаюки все так же стоял угрожающе, люди были недовольны его методами и забоялись его, девушка была очень рада такому обстоятельству дел но все прервалось как только было слышно стук копыт и зов местного жителя

-ИНСПЕКЦИЯ!!-

Такаюки вышел посмотреть что там за вой, а реальность такова что инспектор приехал за налогами и проверить порядок в деревне. Он был с двумя стражниками

 

Инспектор Тада

Уважаемый.. да да ты (указал на Такаюки) сюда пойди
 

[ZACHARY]

     Мужчина внимательно посмотрел на маленького "защитника", он подошел ближе к ребенку, положил руку на голову почухав волосы и сказал. 
     - Храбрее и достойнее тебя в этой деревне нет, сохрани в своем сердце чистоту и не поколебимый дух - с этими словами мужчина положил на стол рядом с мальчиком три рё. Услышав крики с улицы, мужчина ведя за собой девушку вышел проверить, что случилось.
     Такаюки не двинулся сразу. Его взгляд, холодный и тяжелый, скользнул по фигуре инспектора Тады, по дорогому, но небрежно надетому хаори, по самодовольной усмешке, не скрывающей ленивой жестокости. Налоги. Время выбрано слишком удобно, когда деревня в панике. Инспектор смотрел на него не как на служителя клана Уэсуги, а как на помеху. Или... как на возможную добычу.

     За спиной Такаюки все еще слышались всхлипы старухи, шепот девчонки и ропот крестьян, замерших меж двух огней. Он видел, как стражники инспектора уже оценивающе оглядывали толпу, их руки привычно лежали на дубинках.

     Такаюки медленно, с мерной грацией, вложил клинок в ножны. Звук щелчка ножен прозвучал громче крика. Он не пошел на зов, как подчиненный, но как воин в подчинении другого командира. Его поклон был безупречен, но настолько ровен и лишен подобострастия.

     - Инспектор Тада -  голос Такаюки прозвучал ясно, резанув утренний воздух, как сталь. 

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Инспектор Тада глянул на Такаюки и с брезгливостью рассматривал его, узнав в нем гонца он сказал

Инспектор Тада

Ах, я уж подумал ты местный, что же. И так слуга, позови мне старейшину деревни, мы пришли забрать налоги и узнать куда пропал мой сборщик, мы послали его 2 недели назад сюда. Клан Уесуги всегда платит вовремя налоги со сборов, только это деревушка вся в минусах, кто то доложил мне что тут какие то неприятности и оброк не был собран еще с того месяца (оглядывается) вроде потопа нет, урожай на месте. (посмотрел на крестьян) что с этими простолюдинами? Что тут происходит служивый?! Я что зря сюда ехал из замка? И кого вы там держите? 

[ZACHARY]

     - Почтенный инспектор Тада, прости невежество. Сия деревня в смятении, пища отравлена - Такаюки приподнял сверток с цветком, не выше уровня глаз.
     - Сей яд сразил воробья мгновенно. Ваш сборщик... если он вкушал здесь вчера или сегодня... - Такаюки сделал паузу, давая страшному предположению осесть в сознании Тады. 
     - Две сии особы под подозрением, старуха, что мыла посуду с остатками отравы, и девка из бухт, где гнездятся пираты, чинящие вред землям нашего господина - спокойным тоном, с некоторым почтением произнес мужчина. Был не приятно отношение инспектора. 

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Ночь расследований

Инспектор Тада прищурился а затем огляделся снова взором по всей деревушке.

Инспектор Тада

Хммм, что же... Да, похоже все так и есть, а ну ка покажите мне этот цветок (стражник отнял у Такаюки цветок и ее преподнесли инспектору) да.. хмм такие точно где то в горах должны расти, помни от уроков медицины в столице. А это ты говоришь подозреваемая? А где вторая

Старуха выползла из кухни и внук вместе с ней

Инспектор Тада

А это вторая подозреваемая? 

(все пали на колени при виде чиновника, Тада был не простым чиновником а столичным гостем из имперского двора, удивляет только что такой высокий чин делает в таком месте, говорят этот человек очень дотошный и сам любит делать работу, что аж он осмелился снизойти в эту деревушку)

Инспектор Тада

Лорд замка уверял что все в порядке но как я смотрю тут непорядок, но видимо он сам не в курсе что делается тут после перестановок на местах. (развеял веер и начал махать им, прохлаждаясь) судя по улыбке этого ребёнка все и так ясно, хорошо что привязал ее. Она понесёт заслуженное наказание за содеянное

Дитя была в смятении и сказала

-Что? Да как вы смеете? Эти люди не заслуживают жалости, я столько натерпелась от их издевательств, решили раз я дочка пирата то мною можно помыкать?-

Все ахнули, для простолюдинки она больна смелая, даже не пытается скрыть что это она сделала.. она..она.. гордиться этим можно и так сказать

Инспектор Тада

(захлопнул веер) И ЧТО?! думаешь отравление всех жителей что смотрят на тебя коса оправдывает твое преступление!? А можно было бы и в хорошее русло эти навыки понести. Эй слуга (обратился к Такаюки) ты молодец. Хорошо что не попался на эту ловушку, такие цветочки старуха инвалид никогда бы не смогла достать это уж точно. Обычный гонец в этих краях и решил раскрыть дело? Не каждый день увидишь такое, я должен сообщить об пиратах местному лорду и мои люди отведут эту преступницу в замок. А что касается тебя я должен доложить это, ты заслуживаешь награды. Как тебя зовут ?

[ZACHARY]

     Он видел, как взгляд Тады, прежде лениво-жестокий, стал острым и оценивающим. Столичный гость... Императорский двор. Это объясняло все - и дотошность, и внезапный визит. 

     - Смилуйтесь, господин инспектор. Имя этого ничтожного слуги, Такаюки - голос его звучал ровно, без подобострастия, но с предельной ясностью.
     -  Ваша проницательность, как меч, рассекающий тьму. Девушка признала вину, но... - он поднял взгляд, встречая острый взор Тады
     - ...ее слова об издевательствах требуют проверки. Бесчестье, даже к дочери пирата, пятнает имя клана Уэсуги. Если позволите, доложу, старуха невиновна в умысле. Страх и глупость, ее яд. А этот мальчик...-  он кивнул на ребенка, все еще дрожащего, но стоявшего перед бабкой 
     - ...заслонил ее телом. В его груди бьется сердце самурая - с этими словами мужчина снова склонился для произнесения следующей речи
     - Награда не нужна. Служба, долг. Но если ваша милость сочтет... - он сделал паузу, тень старой тоски мелькнула в глазах 
     - ...Лучшей наградой будет довести расследование до конца. Узнать, кто сеет страх меж крестьян и пиратов. Ибо яд в котле, лишь плод корня ненависти -  Он умолк, оставив слова висеть в воздухе. Его путь "самурая" который такаюки для себя избрал, требовал не только поймать преступника, но и обнажить рану, чтобы ее исцелили. Три рё на столе у мальчика блеснули тускло, малая плата за храбрость в этом тяжелом мире.

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Некоторые раскрыли рты

Инспектор Тада

А? Что? То есть в награду ты хочешь уберечь эту девушку? (почесал подбородок) Ну ладно в этом есть смысл, раз таков твой выбор в награду и получишь ее на попечительство, я так понимаю она сирота, да? Во так и понял, это спасёт твою шкуру но этот честный войн проявил сегодня себя а значит может показать и обществу как нужно поступать в таких случаях, развяжите ее!

Стражники развязали девушку, но она на отрез отказалась быть при попечительстве какого то гонца, как может какой то чинуша навязывать такие связи?
Она фыркнула и с некой галантностью ушла к себе домой, куда то вдаль деревушки

Инспектор Тада

Ушла... она свободна, но учти что если такое повториться, слуга с тебя будут спрашивать за желание помиловать ее. А насчёт расследования. Я это просто так не оставлю, лорд Уесуги должен стать Канцлером региона Канто и чтоб такой бардак мог запятнать его имя это недопустимо, мы назначим лично расследователя на это дело!

Крестьяне вроде как и довольны и вроде как и нет, некоторые со злобой смотрели на Такаюки. Инспектор уехал, а Такаюки остался один, люди не сказали ему спасибо. Видимо так хотелось крови

[ZACHARY]

     Такаюки стоял, сжимая в руке пустую веревку, что лишь миг назад сковывала свободу девочки. Пыль, поднятая конями инспектора, застилала деревню, но сквозь нее он видел, как она скользнула меж хижин, гибкая, злая тень, не оглянувшаяся ни разу. Ее дом? Где он? В бухте пиратов? Или здесь, среди этих стен, что ее ненавидели? Инспектор дал ей свободу, но приковал к нему незримой цепью ответственности. Если она снова сорвется, его голова ответит за милосердие.

     Мужчина не ждал благодарности от деревни. Их злобные взгляды, прячущиеся за ставнями, были понятны, они жаждали виселицы, а он принес им неудобную жалость к палачу. Но его путь лежал теперь не только к господину Уэсуги. Он повернулся и пошел не прочь из деревни, а вглубь нее, туда, куда скрылась девочка. Его шаги были тверды, но не грозны. Тень его на закатной дороге была длинной и одинокой, но не сломленной.

     Он нашел ее хижину, покосившуюся, с дырявой крышей, как гнездо отверженной птицы. Она сидела на корточках у порога, точа о камень ржавый гвоздь. Глаза, поднятые на него, были пустыми и острыми, как тот гвоздь.

     - Ты не одна - сказал Такаюки тихо, не подходя ближе. Его голос был лишен приказа, лишь констатация факта, тяжелого, как камень.

     - Твой путь и мой, теперь сплетены. Если ты убьешь, умру за тебя я. Если сожжешь, мой дом станет пеплом - мужчина сделал паузу 
     - Но есть иной путь. Я видел твой ум. Умение и понимание  яда и это сила. Силу можно повернуть на защиту, а не на месть - с этими словами он достал из-за пояса пять рё. Положил его на землю у порога, как странный дар.

     - Я приду в течении нескольких дней - сказал он просто.
     - Не с пустыми руками. С рисом. И с вопросом, как зовут ту, чья судьба теперь и моя ноша, и моя надежда? - с последними словами не дожидаясь ответа он развернулся и пошел прочь, оставляя ее наедине с мыслями, тяжкой свободой быть не одной. Его путь к искуплению обрел новую ветвь, нести свет не только мечом, но и терпением, пытаясь зажечь искру жизни в глазах, что знали лишь тьму. Даже если это займет годы. Даже если весь мир будет шипеть ему вслед.
     Теперь мужчина снова вернулся к своему заданию, на месте, в замке, он купит риса и вернется, после успешного завершения задачи, что бы поговорить с ней больше. 

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

И вот он побежал на восток, вдаль, она даже не взглянула на него, однако надев на волосы пурпурный цветок сказала.

???

Эти простолюдины все из одного теста, глупые, заносчивые, хи хи, тупой вояка

Не взяв деньги она укрылась в доме и потушила свет

Такаюки шёл к цели но вдруг... живот! О нет, та вода! Через минуту он уже в кустах проблевался и просто напросто приходил в себя. Он был отравлен, стоит прочиститься как нибудь, пока он двигался в путь он терял выносливость по дороге, сложно сконцентрироваться и того драться в таком состоянии. Главное чтоб не ограбили

Глубокая ночь в потёмках

Такаюки остановился у реки чтоб попить воды, у речной заводи было тихо и только течение реки было слышно в его ушах, ничего не предвещало беды, однако, что там в кустах шурухаеться?

[ZACHARY]

     Такаюки опустился на колени у черной воды, дрожащими руками зачерпнул влагу. Холодная влага обожгла горло, но не смыла липкую слабость, плывущую в жилах. Вода из кувшина... тогда, в деревне. Яд действовал медленно, коварно, как змея под камнем. Муть плыла перед глазами, и вдруг, резкий треск сучьев справа. Не птица. Не зверь. Слишком тяжело, слишком... намеренно.

     Все тело самурая напряглось в один миг. Боль в животе, дрожь в ногах - все отступило перед древним зовом опасности. Он не вскочил, но опираясь на ножны выпрямился, клинок был уже обнажен. Лезвие блеснуло тускло в лунном свете, дрожало в его руке, но острие было направлено точно в темноту, откуда донесся шорох.

     - Кто там?! - голос Такаюки сорвался на хрип, но в нем не было страха. Была хриплая, выжженная ядом ярость. Ярость зверя, загнанного в угол. Он сделал шаг вперед, поставив ноги шире для устойчивости, чувствуя, как земля плывет под ногами. Не грабители. Грабители не шуршат, они нападают внезапно. Это кто-то наблюдал. Ждал, пока яд сделает свое дело.

      Тишина повисла густая, липкая. Даже шелест реки замер. Такаюки впился взглядом в черноту кустов, пытаясь различить движение, силуэт. Каждый нерв был натянут как тетива. Одно неверное движение, один шаг из темноты, и его клинок, пусть дрожащий, пусть ведомый последними силами, встретит врага. Его дыхание, хриплое и частое, было единственным звуком в ночи. Он не отступит. Даже если это последний бой, он встретит его стоя, с клинком в руке. Тьма перед ним таила ответ, и он ждал, слившись с ночью в смертельной готовности.

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Стоя в боевой готовности Такаюки неожиданно для себя наткнулся на израненного монаха дзэн буддиста, одетый в стандартное одеяние и носивший рокусу на груди которая была окровавлена. Когда он упал на землю с последним вздохом он проболтал слово...

-Асина перерождается...-

В правой руке он сжимал вырезанную фигурку будды. Этот монах вроде как не войн, но кто его изранил? Асина? Такаюки слышал о таком клане что живет восточнее Этиго в вершинах гор дальней провинции. Он почти что сам уже направляется в замок что стоит на границе с этим местом.

Что навлекло на него такую участь?

[ZACHARY]

     Такаюки опустил клинок, но не расслабился. Дыхание все еще хрипело в груди, отравленная слабость подтачивала колени, когда он подошел к упавшей фигуре. Монах лежал лицом в грязь, темное пятно крови расползалось по грубому коричневому полотну робу вокруг буддийских четок, символ сломанной веры. Асина... Имя упало в сознание Такаюки, как холодный камень в мутную воду. Горный клан с юга. Жестокий. Замкнутый. Их тропы змеились где-то впереди, на его пути к замку Уэсуги. Самурай наклонился, превозмогая спазм в животе. Его пальцы, дрожащие, но осторожные, коснулись шеи монаха, пульса не было. Лишь влажная прохлада смерти. Он перевернул тело. Лицо, изборожденное не только морщинами, но и глубоким порезом от виска к челюсти, было обращено к луне. Глаза, широко открытые, смотрели в никуда, застигнутые врасплох не мирной медитацией, а внезапным насилием. В мертвой хватке правой руки, маленькая, грубо вырезанная из темного дерева фигурка будды. Не оружие. Утешение. Или последняя попытка защиты.
     Такаюки выпрямился, окидывая взглядом берег. Ни следов борьбы, кроме смятой травы у тела. Ни ломаных веток в кустах. Удар был точным, быстрым, из засады. Не грабители, те оставили бы труп голым. Послание. "Асина перерождается..." Слова монаха висели в ночном воздухе, зловещим эхом. Перерождается во что? В еще большую жестокость? В экспансию? Он медленно, с усилием вытащил из-за пояса кусок чистой ткани, ту самую, что хранила ядовитый цветок. Не раздумывая, обернул ею деревянного будду, вынув его из окоченевшей руки. Символ страдания и утраченного спокойствия. Этот кусок дерева был теперь уликой. Звеном в цепи, ведущей к клану Асина.
     Такаюки сунул сверток за пазуху, поверх бьющегося лихорадочным ритмом сердца. Его путь к замку Уэсуги обрел новую, мрачную цель, донести не только весть, но и предупреждение. И мертвый монах у реки, и его собственная отравленная слабость кричали об одном, война не дремлет. Она подкрадывается в темноте, отравляет колодцы и режет глотки странникам. Он шагнул в ночь, спиной к мертвецу, клинок все еще наголо. Тень пошатывалась, но не гасла. Впереди был долгий путь, и каждый шаг отныне отдавался эхом предсмертного шепота: "Асина..."

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

С болью в животе и тошнотой он уже подымался на горы, замок там. Тут и блокпост, лицо уже побледнело из за этой отравы и тут как всегда преграда, врата то закрыты, где стража? Почему они забросили блокпост, Такаюки услышал смех где то там в хижине, свет горит. Кто то пирует, как пройти если нет закрыто?