Первые лучи солнца застали его уже на ногах. Тело, вымуштрованное годами службы, действовало без участия разума, чистое, омытое ледяной водой из колодца, выполняло ритуал прощания. Холод обжигал кожу, смывая не грязь пути, а прилипший к ней смрад чужих интриг и собственного поражения. Он не медитировал, а впадал в пустоту, сидя на циновке с прямой спиной, пока сознание не становилось чистым листом, готовым для последнего приказа. Очередная смена ткани, а затем время уборки, последней в этом доме. Каждый уголок его каморки был выметен, каждая щетка положена на место. Он не оставлял за собой ни пылинки, ни воспоминания, превращая свое жилище в пустую и очищенную чашу в которой ничего не было налито. Вещи легли в дорожный сундук,, все, что он искупил, приобрел или заслужил было взять с собой. Все служебное собрано отдельно клинки в промасленной ткани были завернуты и подготовлены к переноске, кошель с сбережениями скрыт под одеждой.. Лишь одно он отложил отдельно, парадное хаори тёмно-синего шёлка, без единого опознавательного знака. Одеяние для церемонии, на которой не будет гостей.
Подготовившись, Рюсэй отправился обменять коку на Рё и после пошел на аудиенцию к господину Кенсину, он хотел поговорить, и решить свою дальнейшую судьбу, услышать, что думает об этом всем сам Кенсин.
Смутное сомнение закралось в разум Рюсэя, он подумал о стратегии которую использовал Кенсин прошлый раз, с мертвым Усами и есть все шансы, что благодаря Рюсэю он знал о месте расположения клана фума и нанял Ниндзя с той местности, а пятеро самураев стали разменной монетой, что бы обмануть Данзо, ведь было ясно, что все пятеро не смогут справиться с ним... Это было как озарение, и скорее всего этот вопрос будет задан Кенсину.
Самурай D
