Сообщений в теме: 1204

[ZACHARY]

     Напряжение сменилось осознанием того, что все перешло в критическую ситуацию. Условный сигнал не узнан, собрат по клану или предатель скрылся из виду, а лес ожил тревожными, целенаправленными шорохами.
     Знакомый звук натягиваемых тетив и перебираемых стрел в колчане. Это не случайность, а полноценная засада. Каждое движение слева, справа, с тыла, указывали на окружение места встречи. Медлить было слишком опрометчивым и опасным действием.
     Добыча приказа отходит на второй план, передать информацию о засаде и о том, что точка захвачена врагом куда более важное событие.
     Такаюки не стал ждать свиста стрел. Инстинкт сработал быстрее мысли. Осторожно он начал движение назад, к плотной стене кустарника и скальным выступам позади, используя ствол как последний щит. Его меч бесшумно покинул ножны и он взял его с копьем.
     Спиной к камням, лицом к врагу, сокращая сектор обстрела. Он знал, каменистый склон позади даст шанс уйти от лучников вверх, где конные не пройдут, а лесная чаща станет ловушкой для преследователей. Каждое мгновение было на счету, и его тяжелый шаг, заглушаемый яростью движения, теперь нес только одну весть.
     Но было одна деталь, нужно было убедиться в том, что это враг, а не свои.
     Такаюки отходя начал смещаться в сторону, что бы обойти место из которого шел звук, ему важно было увидеть врага или действия, что бы донесение не было ложным. 

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Да, так и было, узнать красную броню войнов Такэда было легко, это была их главная ошибка, красный цвет воинственный и наводит страх противнику, но так же выдает яркий цвет. Синген Такеда коварный человек, его не стоит недоценивать

Такаюки получил инфу что хотел, пришлось отходить

Он возвращался обратно к основной армии. Вдали он столкнулся со сценой, когда приближался к замку, бой в разгаре

Сцена 22:00 - 27:00

Вассал предатель что сдал замок, потерял семью, вот такова цена когда доверяешь Сингену Такэду

 

[ZACHARY]

     Приближаясь к охваченному боем замку, взгляд Такаюки зацепил жуткую картину смерти жены вассала предателя, тело женщины и плачущего ребенка, безжалостно сраженной, лежали рядом с опозоренным знаменем павшего вассала.
     Их смерть, не следствие доблестного сражения, а прямой итог решения Шодо предать своего господина ради обещаний Такэды. Алый цвет брони победителей, клеймивший предателя, казался теперь лишь кричащим символом его глупой, ничтожной гордыни.

     В Такаюки, привыкшем к жестокостям войны, вскипело не печаль, а ледяная, сжигающая ненависть к Шодо. Этот вассал, ослепленный эгоизмом и жаждой мнимой выгоды, принес в жертву самое беззащитное, не за идею, не за клан, а лишь за призрачную надежду сохранить свою собственную власть, и тем самым обрек своих близких на бойню. Его выбор был не ошибкой отчаяния, а трусливым малодушием, заплаченным кровью невинных, и это предательство внутри предательства казалось Такаюки самым отвратительным.

     Мысль о том, что Шодо променял жизни семьи на милость коварного Сингэна, лишь укрепляла в нем презрение, цена доверия лису из Каи оказалась невыносимо высокой, и вся тяжесть этого падения лежала исключительно на предателе.
     Такаюки направился к своему командиру, со всех ног, что бы доложить о засаде, и место положении врагов и возможном смерти гонца, к сожалению достоверность смерти или предательства гонца не вышло не вышло.
     Как и в прошлый раз Такаюки планировал по заходу в шатер пасть на одно колено с низким, глубоким поклоном воина, и лишь после разрешения говорить, дать полный отчет ситуации.

[Specter]

ZACHARY 
 

▌▌▌▌▌▌▌▌▌▌ \  ▌▌▌▌▌▌▌▌▌

Информация была достоверной и полезной, разведчики доложили так же о вражеских засад на западных округах. Такаюки выполнил задание и был свободен, он снова отправился к костру, пообедать и отдохнуть. Сегодня выдавали плату, войнам раздали рис, (всем по чашке и 5 рё)

У костра собрались знакомые лица, кто то с трофеями и кто то с пустыми руками. В общем целом у огонька все молчали. После той сцены каждый призадумался

[ZACHARY]

     Тяжесть увиденного предательства и бойни нависла над костром плотнее дыма. Такаюки молчал, глядя на пламя, но внутри бушевала холодная ярость. Картина убитых невинных, купленная трусостью Шодо, оставила не печаль, а глубокое, оскверняющее чувство грязи и отвращения.
     Эта война, всегда жестокая и беспощадная к окружающим."Она" показала свое самое гнилое нутро, гибель слабых ради пустой гордыни предателя. Мысль о том, что Шодо променял кровь семьи на иллюзию спасения у Такэды, вызывала лишь ледяное презрение.
     Полученные пять рё ощущались в кисете как грязные, чужие монеты, символ системы, где такие сделки возможны. Ощущение, что Такаюки там где должен быть начали улетучиваться, ощущение о благородном самурае и доблестных битвах перестали быть иллюзиями воображения и показали настоящую жестокую реальность. Мужчина посмотрел на Киру и бросил ему мешочек со своими пятью рё, к рису мужчина так и не хотел притрагиваться.
     Движения его были резки, но осмысленны. Из походной сумки он достал полу пустой сосуд с сакэ, что они распивали еще вчера. Без слов, не глядя на собравшихся, он отпил первый глоток, горький, как правда этого дня. Затем, с тем же молчаливым напряжением, протянул сосуд соседу слева, потом следующему, включая Киру. Кира, некогда буйный и опасный, сидел теперь с потухшим взором. Включение его в круг было не принятием прошлого, а признанием общей ямы, в которую их всех бросила война. Сегодня они были просто воинами, выжившими среди одного ада, отравленными одним зрелищем предательства и его цены. Сакэ пошло по кругу, каждый отпивал глоток огня, не произнося тост. Никаких слов не хватало. Тишина под звездами была громче любых речей и дороже серебра. Они делили не напиток, а немую тяжесть утраты веры и горечь от осознания, что зло, как у Такэды, иногда побеждает не силой меча, а подлостью и продажностью таких, как Шодо.