Spoiler
Все началось с того, с чего это обычно у всех и начинается, то есть с ничего. Именно с ничего и появляется все то, что случается между людьми. Да, именно так.
Из ничего ты создаешь все, что в твоих силах, и бросаешь это к ее ногам. А она равнодушно переступает... Ты, затыкая куда подальше свою гордость, поднимаешь и бросаешь еще раз, с изумлением наблюдая уже знакомую картину.
Может, ты создал совсем не то, что ей нужно было? А нужно ли ей вообще что-либо? Или, может, она тоже, как и ты, эмоциональный труп? Или же знает, что это ты на самом деле тот самый труп, а потому ей ничего от тебя и не нужно?
Но ответов на эти вопросы у тебя нет, а они нужны тебе, как глоток новой боли, как дорожка свежего порошка, чтобы вновь почувствовать себя живым.
И ты, шипя и плюясь от бессилия, начинаешь копаться в своих мозгах, пытаясь найти в них то, что поможет тебе решить эту вымораживающую тебя изнутри головоломку.
Но в них нет ничего, кроме легиона мелких, ничего не значащих о ней деталей, из которых ты непроизвольно складываешь о ней картину под стать своей гнусной душонке, в которой даже не уверен, что она у тебя есть.
А потом, создав о ней мнение по образу и подобию своему, ты начинаешь тихо беситься, ненавидя ее так, как ненавидишь себя, чувствуя, как закипает в жилах принятая накануне доза такой запретной, но такой спасительной дряни.
И в один момент у тебя просто сносит башню, сносит настолько, что ты на всех парах мчишься к ее дому и выжидаешь эту суку до позднего вечера, когда уже достаточно темно для того, о чем ты даже пока еще и не думаешь.
О, тот момент, когда она внезапно появляется в поле твоего зрения, подобен экстазу, плавно переходящему в первый оргазм, словно снизошедшее с небес откровение. Ты сам не понимаешь, как оказываешься рядом, и, бездумно что-то тараторя, изо всех сил пытаешься разглядеть в ее глазах что-то, кроме понятного удивления.
Напрасно. Все, что ты видишь на ее чувственных губах - это полное равнодушие и плохо скрываемое раздражение, которые словно тупым ножом выковыривают из тебя все то немногое хорошее, что ты смог о ней сохранить в эмоциональной драке с самим собой.
Слушая ее спокойный и одновременно раздраженный поток слов, ты медленно исполняешься разлагающей тебя уверенности в том, что ты для нее всего лишь один из многих, на которых ей абсолютно плевать, ибо в любой момент твое место может занять кто-то другой. Ибо ты для нее взаимозаменяем.
На этой мысли терпение внезапно взрывается в твоем мозгу перегоревшей лампочкой и ты, своим раненым органом мышления не отдавая себе отчет в своих действиях, тыльной стороной ладони от души отвешиваешь ей резкую звонкую оплеуху, с наслаждением почти физически чувствуя воцарившуюся немую изумленную тишину. И перепад эмоций, этот резкий контраст от одного к противоположному сносит тебе башню...
А через вечную пару секунд ты "включаешься", чувствуя, как что-то тепло щекочет твою напряжённую кисть. Нож в твоей руке стал ее органичным продолжением, а женская податливая плоть - его живыми последними ножнами.
Заливаясь безумным смехом и глотая его, словно ядовитый кактус, ты наносишь удар за ударом, каждый раз успевая словить тот момент, когда нежная белая кожа поддается под неумолимым напором стального лезвия только затем, чтобы сдаться и стать очередным глубоким ножевым ранением. Глубоким до самой рукояти, которая через раз, попадая в уже нанесенные раны, от силы удара входит в эту уже рваную дыру сначала на пару сантиметров, а потом с каждым попаданием все глубже и глубже, пока, наконец, ты не начинаешь чувствовать, как вслед за рукоятью в изуродованное тело уже проникают костяшки твоих судорожно сжатых пальцев...
Из этого сюрреалистического состояния тебя выводит легкий скрип двери. Ты дико трясешь головой, отгоняя наваждение и успеваешь заметить тот последний миг, когда она еще не закрыта, но ты уже понимаешь, что не дать ей захлопнуться ты не в силах.
И с этой мыслью ты немо стоишь под ее дверями, как Сатана перед воротами Рая, с меланхоличной грустью сожалея о том, что у тебя не оказалось ножа...
Все началось с того, с чего это обычно у всех и начинается, то есть с ничего. Именно с ничего и появляется все то, что случается между людьми. Да, именно так.
Из ничего ты создаешь все, что в твоих силах, и бросаешь это к ее ногам. А она равнодушно переступает... Ты, затыкая куда подальше свою гордость, поднимаешь и бросаешь еще раз, с изумлением наблюдая уже знакомую картину.
Может, ты создал совсем не то, что ей нужно было? А нужно ли ей вообще что-либо? Или, может, она тоже, как и ты, эмоциональный труп? Или же знает, что это ты на самом деле тот самый труп, а потому ей ничего от тебя и не нужно?
Но ответов на эти вопросы у тебя нет, а они нужны тебе, как глоток новой боли, как дорожка свежего порошка, чтобы вновь почувствовать себя живым.
И ты, шипя и плюясь от бессилия, начинаешь копаться в своих мозгах, пытаясь найти в них то, что поможет тебе решить эту вымораживающую тебя изнутри головоломку.
Но в них нет ничего, кроме легиона мелких, ничего не значащих о ней деталей, из которых ты непроизвольно складываешь о ней картину под стать своей гнусной душонке, в которой даже не уверен, что она у тебя есть.
А потом, создав о ней мнение по образу и подобию своему, ты начинаешь тихо беситься, ненавидя ее так, как ненавидишь себя, чувствуя, как закипает в жилах принятая накануне доза такой запретной, но такой спасительной дряни.
И в один момент у тебя просто сносит башню, сносит настолько, что ты на всех парах мчишься к ее дому и выжидаешь эту суку до позднего вечера, когда уже достаточно темно для того, о чем ты даже пока еще и не думаешь.
О, тот момент, когда она внезапно появляется в поле твоего зрения, подобен экстазу, плавно переходящему в первый оргазм, словно снизошедшее с небес откровение. Ты сам не понимаешь, как оказываешься рядом, и, бездумно что-то тараторя, изо всех сил пытаешься разглядеть в ее глазах что-то, кроме понятного удивления.
Напрасно. Все, что ты видишь на ее чувственных губах - это полное равнодушие и плохо скрываемое раздражение, которые словно тупым ножом выковыривают из тебя все то немногое хорошее, что ты смог о ней сохранить в эмоциональной драке с самим собой.
Слушая ее спокойный и одновременно раздраженный поток слов, ты медленно исполняешься разлагающей тебя уверенности в том, что ты для нее всего лишь один из многих, на которых ей абсолютно плевать, ибо в любой момент твое место может занять кто-то другой. Ибо ты для нее взаимозаменяем.
На этой мысли терпение внезапно взрывается в твоем мозгу перегоревшей лампочкой и ты, своим раненым органом мышления не отдавая себе отчет в своих действиях, тыльной стороной ладони от души отвешиваешь ей резкую звонкую оплеуху, с наслаждением почти физически чувствуя воцарившуюся немую изумленную тишину. И перепад эмоций, этот резкий контраст от одного к противоположному сносит тебе башню...
А через вечную пару секунд ты "включаешься", чувствуя, как что-то тепло щекочет твою напряжённую кисть. Нож в твоей руке стал ее органичным продолжением, а женская податливая плоть - его живыми последними ножнами.
Заливаясь безумным смехом и глотая его, словно ядовитый кактус, ты наносишь удар за ударом, каждый раз успевая словить тот момент, когда нежная белая кожа поддается под неумолимым напором стального лезвия только затем, чтобы сдаться и стать очередным глубоким ножевым ранением. Глубоким до самой рукояти, которая через раз, попадая в уже нанесенные раны, от силы удара входит в эту уже рваную дыру сначала на пару сантиметров, а потом с каждым попаданием все глубже и глубже, пока, наконец, ты не начинаешь чувствовать, как вслед за рукоятью в изуродованное тело уже проникают костяшки твоих судорожно сжатых пальцев...
Из этого сюрреалистического состояния тебя выводит легкий скрип двери. Ты дико трясешь головой, отгоняя наваждение и успеваешь заметить тот последний миг, когда она еще не закрыта, но ты уже понимаешь, что не дать ей захлопнуться ты не в силах.
И с этой мыслью ты немо стоишь под ее дверями, как Сатана перед воротами Рая, с меланхоличной грустью сожалея о том, что у тебя не оказалось ножа...
Часть вторая. Слайдшоу.
Spoiler
Иногда бывают в твоей жизни такие моменты, когда в ней случается ничего. Все вокруг это видят и, конечно же, спрашивают, что у тебя произошло, а ты им отвечаешь "Ничего". И эти все понимают, что ты врешь, и это не дает им покоя, они продолжают лезть в твою душу своими грязными ручонками, пытаясь докопаться до причины твоего экзистенциального ничего, эгоистично желая сделать его всем, чтобы потом утешать и давать бесполезные советы. Так они показывают, что ты им небезразличен...
В этот раз ты идешь к ней на встречу, распугивая особо эмпатичных людей своим угрюмо-решительным выражением лица, с небольшим, но острым и устрашающего вида ножом в кармане, который ты прикупил почти за бесценок у какого-то молчаливого барахольщика. Подушечками пальцев ты нежно поглаживаешь его затертую чьими-то руками и временем рукоять, вышагивая по тротуару похоронный марш своей человечности, которую, к слову, ты уже давно начал терять, растворяя ее в наркотической эйфории.
Но случается неожиданное - Она мило и вполне искренне улыбается твоему появлению и сложив губки алым бантиком, посылает тебе приветственный воздушный поцелуй. Ты, сбитый с толку, тут же теряешь всю с таким тщанием накопленную ненависть и с головокружительной скоростью таешь в ее смеющихся бездонных глазах, словно кусочек арктического льда в утреннем чае.
Вместо боли безумно хочется причинить ей море нежности, теплоты и ласки, и ты медленно начинаешь воплощать это безумное желание в реальность, незаметно превращаясь в того, кем ты когда-то был еще до того, как превратился в эмоциональное бревно.
Вместе вы проводите волшебный вечер, полнящийся такой долгожданной отзывчивости и искренности. Твоя рука временами касается ее юного желанного тела, оказываясь то на женском упругом бедре, то на изящном плече, то просто запутываясь в длинные ровные пряди поблескивающих ухоженных волос.
Вечер незаметно превращается в ночь, красивые романтичные декорации - в повседневные предметы ее спальни, посреди которой ты осторожно стягиваешь с нее вечернее платье. Оно со сладострастным многообещающим шорохом скользит по ее бледному телу вверх, она неуверенно поднимает руки, и этот сводящий тебя с ума кусок ткани, увлекая за собою ее волосы, становится уже совершенно неважной и забытой частью вашего совместного вечера. Ее кружевное красно-черное белье на секунду становится бесконечной Вселенной в твоих восторженных глазах, а потом она резким рывком прижимается к тебе и впиваясь страстным диким поцелуем в твои страждущие губы, начинает суматошно тебя раздевать... И оглушающий звук выпавшего с кармана ножа подобен маленькому личному Большому Взрыву, в котором навечно сгорают все твои чаяния и надежды...
Она отстраняется, секунду смотрит на этот совершенно нелепый в подобной ситуации предмет обихода, и за этот миг ты успеваешь прочесть в ее глазах бездонную тьму сменяющих друг друга эмоций, с мрачной обреченностью ожидая финишного итога этой какофонии женских чувств.
И результат не заставляет себя ждать, она с тихой решимостью просит тебя уйти, отводя глаза и стараясь скрыть свой страх. Она тебя боится...
Ты, словно монстр из другой реальности, поднимаешь нож и молча выходишь из ее квартиры, неслышно прикрывая за собою дверь. Как отвратительное чудовище, что в нелепой случайности мерзкого кровосмешения явилось из ада, ты с ножом в руке бездумно бродишь по ночным улицам своего города, чувствуя внутри то самое ничего, которое живьем разрывает тебя на мелкие части. И ты, как никогда прежде, чувствуешь себя живым, настоящим, из крови и плоти.
А потом ты встречаешь Ее! Ты несешься за ней на всех парах, а она от тебя улепетывает, спотыкаясь и падая, пока не упирается в тупик. Прижавшись спиной к стене, она затравленным неотрывным взглядом смотрит на нож в твоей руке, а ты медленно приближаешься к ней и, краешком сознания понимая, что это вовсе не она, а ее жалкое подобие, оказавшись в полушаге, молча протягиваешь его ей. Она долгий миг не решается ничего предпринять, а потом выхватывает из твоей ладони злосчастный нож и с отчаянным визгом вгоняет его тебе в живот, превращая следующее мгновение в слайдшоу всей твоей никчемной жизни...
В этот раз ты идешь к ней на встречу, распугивая особо эмпатичных людей своим угрюмо-решительным выражением лица, с небольшим, но острым и устрашающего вида ножом в кармане, который ты прикупил почти за бесценок у какого-то молчаливого барахольщика. Подушечками пальцев ты нежно поглаживаешь его затертую чьими-то руками и временем рукоять, вышагивая по тротуару похоронный марш своей человечности, которую, к слову, ты уже давно начал терять, растворяя ее в наркотической эйфории.
Но случается неожиданное - Она мило и вполне искренне улыбается твоему появлению и сложив губки алым бантиком, посылает тебе приветственный воздушный поцелуй. Ты, сбитый с толку, тут же теряешь всю с таким тщанием накопленную ненависть и с головокружительной скоростью таешь в ее смеющихся бездонных глазах, словно кусочек арктического льда в утреннем чае.
Вместо боли безумно хочется причинить ей море нежности, теплоты и ласки, и ты медленно начинаешь воплощать это безумное желание в реальность, незаметно превращаясь в того, кем ты когда-то был еще до того, как превратился в эмоциональное бревно.
Вместе вы проводите волшебный вечер, полнящийся такой долгожданной отзывчивости и искренности. Твоя рука временами касается ее юного желанного тела, оказываясь то на женском упругом бедре, то на изящном плече, то просто запутываясь в длинные ровные пряди поблескивающих ухоженных волос.
Вечер незаметно превращается в ночь, красивые романтичные декорации - в повседневные предметы ее спальни, посреди которой ты осторожно стягиваешь с нее вечернее платье. Оно со сладострастным многообещающим шорохом скользит по ее бледному телу вверх, она неуверенно поднимает руки, и этот сводящий тебя с ума кусок ткани, увлекая за собою ее волосы, становится уже совершенно неважной и забытой частью вашего совместного вечера. Ее кружевное красно-черное белье на секунду становится бесконечной Вселенной в твоих восторженных глазах, а потом она резким рывком прижимается к тебе и впиваясь страстным диким поцелуем в твои страждущие губы, начинает суматошно тебя раздевать... И оглушающий звук выпавшего с кармана ножа подобен маленькому личному Большому Взрыву, в котором навечно сгорают все твои чаяния и надежды...
Она отстраняется, секунду смотрит на этот совершенно нелепый в подобной ситуации предмет обихода, и за этот миг ты успеваешь прочесть в ее глазах бездонную тьму сменяющих друг друга эмоций, с мрачной обреченностью ожидая финишного итога этой какофонии женских чувств.
И результат не заставляет себя ждать, она с тихой решимостью просит тебя уйти, отводя глаза и стараясь скрыть свой страх. Она тебя боится...
Ты, словно монстр из другой реальности, поднимаешь нож и молча выходишь из ее квартиры, неслышно прикрывая за собою дверь. Как отвратительное чудовище, что в нелепой случайности мерзкого кровосмешения явилось из ада, ты с ножом в руке бездумно бродишь по ночным улицам своего города, чувствуя внутри то самое ничего, которое живьем разрывает тебя на мелкие части. И ты, как никогда прежде, чувствуешь себя живым, настоящим, из крови и плоти.
А потом ты встречаешь Ее! Ты несешься за ней на всех парах, а она от тебя улепетывает, спотыкаясь и падая, пока не упирается в тупик. Прижавшись спиной к стене, она затравленным неотрывным взглядом смотрит на нож в твоей руке, а ты медленно приближаешься к ней и, краешком сознания понимая, что это вовсе не она, а ее жалкое подобие, оказавшись в полушаге, молча протягиваешь его ей. Она долгий миг не решается ничего предпринять, а потом выхватывает из твоей ладони злосчастный нож и с отчаянным визгом вгоняет его тебе в живот, превращая следующее мгновение в слайдшоу всей твоей никчемной жизни...
